Одних пути ведут в Рим, других - в Самару

Или как наш город стал второй родиной для знаменитого композитора
«У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост...». Что общего между «жалистной» песенкой из кинофильма «Республика ШКИД» и сложнейшей симфонией «Круги ада»? Их автор! Оба эти произведения написал Сергей Слонимский. Петербуржец. Но к Самаре имеет прямое отношение.

ДУХ БЕСПРИЗОРНОГО ПЕТРОГРАДА

«Республику ШКИД» снял, как известно, Геннадий Полока. А родился он, и вот это известно меньше, в нашем городе. В 1930-м году. Проездом. Лесовод Иван Полока ехал железной дорогой по делам службы. И жена беременная с ним. На стоянке в Самаре начались схватки. Жену лесовода доставили в ближайший роддом, где и появился на свет будущий режиссер. Когда вышел фильм, приезжал в Самару на творческую встречу. И уверял, что хоть и жил тут новорожденным и всего несколько дней, чувство такое, будто все эти улицы видел.

Слонимский родился в Петербурге. Но и он Самару считает родиной. Музыкальной. Потому что именно здесь, в Самаре, увидели свет рампы его лучшие оперы - «Мария Стюарт», «Гамлет», «Видения Иоанна Грозного»...

Свои знаменитые «Видения» Слонимский писал два года. А не менее знаменитую песенку про четырехногую кошку сочинил за 10 минут. И, можно сказать, на спор. Никто ж не верил, что сможет: консерваторец и все такое. А он предъявил результат, и Пантелеев, один из авторов положенной в основу фильма повести и сам в прошлом шкидовец, расплакался - до того угадал рафинированный петербуржец Слонимский дух беспризорного Петрограда.

Потом они опять будут вместе работать - Полока и Слонимский. Над «Интервенцией». Фильм о Гражданской войне. Но на экраны его не пустят.

Полока, ожесточенный, по собственным словам, штампами официозного кинематографа, решит тему Гражданской в «традициях театра и кино первых лет революции; традициях балаганных, уличных представлений». Но худсовет сочтет такую интерпретацию идеологически неверной и отправит картину на полку. Худсовет можно понять: фильм заказывали к 50-летию советской власти, а тут какое-то скоморошество. И потом, в картине играет Высоцкий. И не кого-нибудь, а большевика с фамилией, между прочим, Бродский. Ну и песенки он там поет вполне себе двусмысленные:

«И будут вежливы и ласковы настолько -
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся... И бьют они жестоко,
Люди, люди, люди...»

Слова его, Высоцкого. А вот музыка -Слонимского. И это был второй фильм с музыкой Сергея Михайловича, который положили на полку. Первым туда лег документальный. «Перед судом истории».

Нет, премьера у этого фильма была. В 1965-м. И в Москве шел, и в Ленинграде. Три дня. И сняли с проката. Он должен был развенчать идею Белого движения. Но получилось как-то наоборот.

БЫТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ СОЗНАНИЕ

Он еще будет писать музыку к фильмам. Может, видели: «Таинственная стена», «Моя жизнь», «О тех, кого помню и люблю», «Иван и Коломбина»... Но кино для композитора такого масштаба - это занятие, как понимаете, факультативное.
Восемь опер, три балета, десятки оркестровых и камерных сочинений... Творческая плодовитость хрупкого внешне человека поражает. А он себя ругает. Говорит, ленив. И вообще - чудак.

- Писать симфонии, тем более без заказа, - это чудачество. Я - чудак, - говорит Слонимский и показывает записную книжку. У Чехова были такие. Читаешь и слышно, «как трава растет». Только Чехов там, в этих своих книжках, буквы сеял. Записные книжки Слонимского испещрены нотами. Идеи. И когда воплощаются, то одни начинают Слонимского с воодушевлением ругать. Другие с таким же воодушевлением хвалить. А равнодушных среди слушателей даже и не ищите. И означает это одно - художник чувствует время. Точнее сказать, слышит.

Я написала: родился в Петербурге? Нет, он родился в Ленинграде. 12 августа 1932 года. И, обладая абсолютным слухом, необыкновенно чувствует слово. Это у него наследственное. Отец, Михаил Слонимский, - писатель. Один из «Серапионовых братьев».

«Серапионовы братья» - это собрание питерских литераторов 20-х годов прошлого века. У Слонимского, Михаила Слонимского, большей частью и собирались. В комнатенке, которую из-за крохотности звали обезьянником. Лунц, Никитин, Груздев, Федин, Каверин, Зощенко, Шварц... Иконой у них были Гоголь и Гофман. На вопрос: «С кем же вы, «Серапионовы братья»? С коммунистами или против них? За революцию или против?» они отвечали: «Мы с пустынником Серапионом». А девизом у них была фраза, ставшая потом знаменитой: «Положение отчаянное. Будем веселиться».

Положение действительно было отчаянное. Холод, голод, разруха... И если бы не бывший фельетонист «Самарской газеты» Пешков... На тот момент он был уже великим пролетарским писателем Горьким и очень поддерживал «серапионов» за талант. Доставал пайки, ссужал деньгами, помогал с публикациями...

Они потом разошлись, «Серапионы». По разным причинам. Но остались друзьями, и среди них-то Слонимский и рос. А когда обстоятельства брали за горло, вспоминал серапионов девиз.

ПОЛОЖЕНИЕ ОТЧАЯННОЕ. БУДЕМ ВЕСЕЛИТЬСЯ!

Самарцы открыли Сергея Слонимского в 1967-м. «Виринея». Восемь спектаклей. И бытует мнение, что сняли их по распоряжению тогдашних самарских идеологов. Но Светлана Хумарьян говорит, что дело в другом: слишком трудным оказался для тогдашнего самарского зрителя новаторский язык композитора. Потом освоят. И «Марию Стюарт» воспримут «на ура», и «Гамлета». «Видения» будут идти 30 раз, и всегда при аншлаге. «Виринею» не поняли.

В 67-м Светлана Петровна еще не была начальником управления культуры. Она работала замом по искусству. И знает, о чем говорит. Но даже если снятие «Виринеи» обкомом - миф, то возник он не на пустом месте.

Когда Слонимского спрашивают, с чего он начался как композитор, Слонимский говорит: с 1-й симфонии. Именно в Первой нащупал свою тему, которая так или иначе проходит через все его творчество. Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Обругали. Еще до исполнения. И наложили вето.

Романсы на стихи Ахматовой, кантата на стихи Блока, квартет «Антифоны», концерт для трех электрогитар и симфонического оркестра... Все это было написано Слонимским в расцвете творческих сил. И все это было подвергнуто остракизму: «модернизм», «авангардизм», «религиозность»... Но самым болезненным был запрет оперы «Мастер и Маргарита».
Слонимский стал работать над этой оперой в 1966-м, сразу как в 11 номере журнала «Москва» прочел первую публикацию романа. В 1972-м прозвучала первая часть трехактной оперы. На сцене Ленинградского Дома композиторов.

- Это была, - вспоминал Сергей Михайлович, - довольно странная премьера. Толпа, пытавшаяся каким-угодно образом прорваться в сравнительно небольшой зал. Но кто-то донес, что опера против власти, и в зал пускали по пропускам. Среди зрителей было четверо лауреатов Ленинской премии - Георгий Товстоногов, Евгений Мравин-ский, Давид Ойстрах и Геннадий Рождественский, который стоял за режиссерским пультом. И все были довольны. Но была и четверка недовольных. Инструктор райкома партии, инструктор горкома партии, инструктор обкома партии и обкомовский референт по культуре. Поэтому на следующий день в 10 утра в Союз композиторов позвонили и приказали размагнитить запись. Но я по совету Рождественского пришел в 9 утра и переписал. А через несколько дней встретил Бродского на Марсовом поле. Ему намекнули: «Если не уедешь - посадим». Он говорит: «Слышал, у тебя неприятности с оперой - поедем вместе!» Я сказал, что за границей жить не смогу. И еще: «Ты ведь тоже уезжать не хочешь». Он ответил: «Да, не хочу».

АТИПИЧНАЯ ВЛАСТЬ

Дело, как понимаете, было в Ленинграде. Но была еще и Самара, где в ту пору была вроде та же власть. Но все-таки не та. Странная какая-то. Атипичная. Не воспрепятствовала концертам Высоцкого. Наградила обкомовской грамотой Ростроповича, которого уже тоже выдавливали. Ну и дала «добро» на постановку «Мастера и Маргариты» Слонимского.

Слонимский говорит, что «виновата» во всем Хумарьян. И Ростроповича поддерживала, и разрешения на «Мастера и Маргариту» добилась.

У Хумарьян другая версия.

В 1972-м она и тогдашний главный режиссер театра Рябикин были в Ленинграде. Командировка. А в БДТ у Товстоногова шел «Ревизор». Автор музыки - Слонимский. И Товстоногов их знакомит. А Сергей Михайлович приглашает Светлану Петровну и Ря-бикина к себе домой. Послушать ту самую запись «Мастера и Маргариты».

- Фрагменты второго акта он пел сам, - вспоминает Хумарьян. - И хотя голос у Слонимского совсем не оперный, образы он рисовал настолько ярко, а музыка была так хороша, что мы с Рябикиным вернулись в Самару буквально одержимые мыслью о постановке. Управлением культуры тогда руководил Борис Иванович Шаркунов. Мы с Рябикиным очень быстро его уговорили и пошли в обком партии. Не без волнения, должна признаться, - отношение к этой булгаковской вещи тогда было еще настороженное. Но и там получили «добро», началась работа....

Однако Самара так и не стала родиной этой оперной постановки.

Сменился главный дирижер, подоспела очередная реконструкция театра, покинул свой пост Рябикин... И опера получила свое сценическое воплощение только через 20 лет в Москве и Ганновере. Но за «Марию Стюарт» наш театр получил звание академического. В 1993-м поставил «Гамлета». В 1999-м - «Видения Иоанна Грозного»...

12 августа 2012 года народному артисту России, лауреату Государственных премий, профессору Сергею Слонимскому исполнилось 80. 13 октября в Самарской филармонии звучала 30-я симфония Сергея Михайловича. А 6 декабря в самарской опере вечер Слонимского. Творческий вечер композитора, имеющего к Самаре самое прямое отношение. Вот уже 45 лет.

Источник