КАЖДЫЙ РАЗ ВЫХОДИШЬ НА СЦЕНУ, КАК В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, СТАРАЕШЬСЯ ОТДАТЬ ВСЕ

ЕСЛИ ТЫ СОТВЕТСТВУЕШЬ ТРЕБОВАНИЯМ, РАБОТЫ ВСЕГДА МНОГО


Аскар Абдразаков был в числе звездных участников прошедшего недавно в Самаре Международного фестиваля оперного искусства имени Ирины Архиповой. Давний любимец самарской публики выступил в партии Кончака в опере Александра Бородина «Князь Игорь».


Сегодня Аскар Абдразаков – гость нашей газеты.
- Я знаю, что у вас в жизни многое связано с нашим городом.
- Это действительно так. После двух лет учебы на подготовительном отделении Уфимского института искусств меня призвали в армию. Службу проходил в Куйбышеве, в ансамбле песни и пляски ПриВО, естественно, часто посещал оперный театр. Это был конец 1980-х – начало 1990-х годов. Когда в 1995 году приезжал в Самару с фестивалем «Ирина Архипова представляет», заходил в ансамбль. Тогда было чувство, как будто и не уезжал, радовался, что меня не забыли. Пригласил друзей на мой спектакль «Князь Игорь». Вот и сейчас, по прошествии почти 17 лет, специально заехал в Дом офицеров. Но там, к сожалению, уже ничего не осталось от прежнего. А в 1999 году в Самаре участвовал в подготовке мировой премьеры оперы Сергея Слонимского «Видения Иоанна Грозного», которую ставили Мстислав Ростропович и Роберт Стуруа. В ней я выступил в заглавной партии.

- А теперь вернемся к истокам. Что привело вас, Аскар, на оперную стезю?
- Все началось с выступлений на школьных вечерах. Многие отказывались, скромничали, а я был решительным. Однажды взял в руки гитару и спел. Всем очень понравилось. Честно говоря, не ожидал, что будут такие овации. Вслед за этим мне предложили участвовать в районном вечере. Так и пошло. Стали меня терзать, а тут экзамены. Очень коварная ситуация: публика тебе аплодирует, но за невыученные уроки от учителей все равно можно схлопотать «на орехи». К учебе относился ответственно, экзамены сдал хорошо, без троек и поступил на подготовительное отделение Уфимского института искусств.

- В вашей семье есть музыканты?
- Музыкантов нет, есть любители, но все профессионалы своего дела. Мой отец был главным режиссером киностудии, мама – художник. Ну а братишка Ильдар тоже бас. Он учился на вокальном отделении у того же педагога. Его карьера складывается замечательно, сегодня он поет на лучших сценах мира.

- Сразу ли у вас сформировался бас или вначале были сомнения по поводу характера вашего голоса?
- Тип моего голоса по его тесситуре и тембру определила мой педагог, когда у меня закончился мутационный период. Я-то сам не понимал тогда этих тонкостей. Многие говорили, что у меня бас-баритон, но она настаивала: бас. А то, что голос легко шел наверх, так это - по молодости лет: в нем были высокие обертоны.

- Как начиналась ваша творческая карьера?
- После второго курса института я принял участие в проходившем в Алма-Ате Конкурсе имени Глинки, который был последним из всесоюзных. Домой вернулся лауреатом и был принят стажером в Уфимский оперный театр, в котором проработал много лет. С самого начала оперной карьеры я понял, что искусство не выносит никакого соседства, никакого постороннего вмешательства. Ему нужно отдаваться целиком. Не понимал тех, кто пытался совместить пение с занятиями коммерцией, бизнесом. Нужно быть профессионалом своего дела, и тогда, как правильно сказала Ирина Константиновна Архипова, люди сами тебе все дадут. Это золотые слова, они мне запали в душу.

- Какие из исполненных в те годы партий вам особенно дороги?
- Начал я с партии Собакина в «Царской невесте», очень певучей, красивой. Затем был Кончак в «Князе Игоре», где я по-настоящему нашел себя. Партия эта мне особенно по душе: я сам мусульманин.

- Но Кончак – он ведь хищный, коварный человек.
- Да, хищный, но в то же время и стратег. У него есть голова на плечах, а я больше всего ценю в людях именно это.

- В самом начале карьеры вы, Аскар, по существу оказались на вершине признания. А ведь в творчестве самое главное - не потерять планку.
- Планку держать нужно. Это верно. Как вам сказать, о званиях я никогда особенно и не думал, меня они не очень согревают. Конечно, приятно, что твой труд оценили, что тебя услышали, отметили. Но ведь для меня все это - повседневная работа. Каждый раз выходишь на сцену, как в последний раз, стараешься отдать все. Когда заканчиваю петь арию и наступает та самая пауза между звучанием и реакцией зрителей, безумно волнуюсь: как меня приняли, как поняли? За эти мгновения в голове проносится многое. Творческое волнение ощущаю постоянно.

- Чего вам хотелось достичь в жизни?
- Я не спортсмен, чтобы чего-то достигать. С самого начала карьеры мечтал о самых знаменитых басовых партиях, но с этим не нужно было спешить. Не нужно стараться ухватить все сразу, лучше идти вперед постепенно.

- Что вам удалось сделать за время, прошедшее после самарской премьеры «Видений Иоанна Грозного»?
- Сделать удалось многое. Тогда прямо из Самары я поехал в Италию на постановку «Мазепы» в Ла Скала - пел Кочубея. Затем были фестиваль в Арена ди Верона, гастроли в мадридском театре Реал-опера, в театре Лисео в Барселоне. Этот перечень можно продолжить. Если ты соответствуешь требованиям, работы всегда много. Что-то, может быть, получается не так хорошо, как бы хотелось - бывает и такое. Но от этого никуда не деться. Всегда пою те партии, которые мне полезны по голосу в соответствующий период. Теперь это уже и Борис Годунов, и Заккария в «Набукко», и Мефистофель в операх Бойто и Гуно, и многое другое. Жизнь не стоит на месте, нельзя останавливаться и в творчестве. С начала 2000-х годов около семи лет я постоянно жил в Испании: оттуда было удобно ездить по Европе. Конечно, приезжал и в Россию. Сейчас я живу в Москве, работаю в Мариинском театре и по контрактам во многих театрах мира.

- Комфортно ли вы чувствуете себя за рубежом?
- Для меня нет существенной разницы, где петь: в России или за рубежом. Зритель везде одинаков - и там, и здесь. Но что мне больше всего нравится в наших людях – это душа, сердце. Западная публика более чопорна, хотя и принимает очень хорошо.

- С кем вам довелось пересечься на мировых оперных подмостках?
- Пожалуй, сразу всех и не вспомнишь. Это и тенор Пласидо Доминго, и баритон Лео Нуччи, и наша сопрано Мария Гулегина, которую я приглашал в свой гала-концерт в Лозанне. Такой же проект у меня будет с Дмитрием Хворостовским. Кстати, с братом Ильдаром не так давно мы пели в моцартовском «Дон Жуане». Он заглавную партию, а я Лепорелло. Это было в Вашингтоне, спектакль шел под управлением Пласидо Доминго.

- Как вы относитесь к камерному музицированию?
- Замечательно. Одна из моих любимых работ – «Песни и пляски смерти» Мусоргского, которые я готовил с Ириной Константиновной Архиповой. Это была своего рода эстафета мастерства. Ее педагог Малышева работала со Станиславским, а я многое воспринял от Ирины Константиновны. Это для меня бесценно. Скажу честно: всегда ловил каждое ее слово, оно на вес золота. Сейчас готовлю запись диска романсов Глинки, Даргомыжского и Бородина.

- Сохраняются у вас связи с родной Уфой?
- В Уфу приезжаю только навестить родственников. Мы там бываем с Ильдаром.

- Какое-то время вы были большим чиновником – министром культуры Башкортостана.
- Это получилось совершенно случайно. Во время одного из моих приездов в Уфу меня долго уговаривали, и я дал на это согласие. Подумал: почему не попробовать, тем более, что у меня оставалась возможность ездить, гастролировать. К тому же хотелось чем-то помочь коллегам. Но все оказалось очень сложно. Чиновничья работа – неприподъемный пласт. Чтобы что-то сделать, нужны не год и не два. В конечном счете, я понял, что нужно либо служить в министерстве, либо петь. И я сделал выбор.

- И в заключение - несколько слов об Ирине Константиновне Архиповой. К вам она относилась с особой теплотой и симпатией.
- Об Ирине Константиновне у меня остались самые добрые, наилучшие воспоминания. Для меня она – великий образец прекрасного в искусстве. Всегда была готова помочь молодым. Ирина Константиновна ко всему относилась очень ответственно и требовала того же от коллег и от своих учеников. И все отвечали ей этим, потому что иначе было невозможно. Когда мне задали вопрос, смогу ли я принять участие в этом фестивале, я ответил, что об этом можно было и не спрашивать. Как я мог отказаться, ведь это первый фестиваль, посвященный Ирине Константиновне, которая так много сделала для меня. Конечно, я с удовольствием приехал в Самару.


СПРАВКА.

Аскар Абдразаков родился в Уфе. Окончил Уфимский институт искусств и аспирантуру Московской консерватории, класс профессора Ирины Архиповой. Являлся солистом Национальной оперы Башкортостана, в двадцать шесть лет был удостоен звания народного артиста этой республики. Обладатель Гран-при и первых премий международных конкурсов вокалистов, в числе которых конкурсы имени Марии Каллас в Афинах, имени Шаляпина в Казани, имени Рахманинова в Москве. В ведущих партиях мирового басового репертуара ему довелось петь на лучших оперных подмостках мира: в миланском Ла Скала, нью-йоркской Метрополитен опера, парижском «Шатле», на таких крупных европейских фестивалях, как оперный в Арена ди Верона в Италии, музыкальный в Кольмаре во Франции, выступать с великими маэстро Клаудио Аббадо, Лорином Маазелем, Мстиславом Ростроповичем, Валерием Гергиевым.




Источник