Любовью смерть поправ

Премьера балета «Ромео и Джульетта» завершила театральный сезон


На сцене Самарского академического театра оперы и балета была представлена повесть, которой «нет печальнее на свете» в постановке Кирилла Шморгонера. История любви на фоне междоусобной резни, любви, которая, по выражению Ивана Тургенева, «сильнее смерти и страха смерти», - пожалуй, самая популярная из пьес Шекспира.

Более сотни экранизаций, начиная с 1900 года, две оперы - Винченцо Беллини и Шарля Гуно, несколько мюзиклов, увертюра-фантазия Петра Чайковского и, наконец, гениальный балет Сергея Прокофьева, история создания которого не менее драматична, чем сама пьеса. Но, в отличие от драматической постановки, в балетной версии «Ромео и Джульетты» важнее чувства, передаваемые пластикой, а не красота стихов и рассказываемая история. Поэтому тема смерти становится равноправной с темой любви. Если у Шекспира на протяжении пяти актов сцену заваливает гора трупов, то у Прокофьева четыре смерти акцентируют весь сюжет.

Например, приятель Ромео, весельчак и заводила Меркуцио, желчно восклицающий у Шекспира «Чума на оба ваши дома!», в балете Прокофьева расстается с жизнью с горькой иронией. Не переставая балагурить, он насмешничает и в своей лебединой песне, то и дело выкидывает коленца, то в танце выхватывая из толпы аппетитную горожанку и делая с ней круг, то ернически припадая, как пьяный. Легкомысленность, сарказм и драматизм характера Меркуцио в постановке Кирилла Шморго-нера хорошо передал Максим Маренин.

Александр Петриченко, танцевавший партию Тибальта, во всех своих сольных номерах был страстен, яростен и хариз-матичен в передаваемой маниакальности роли. Чем и заслужил самые громкие овации после заглавных персонажей балета. Ромео в исполнении Дмитрия Пономарева умирает меланхолично и покорно, то ли как римский стоик, то ли как бычок, ведомый на заклание.

В отличие от обдуманного суицида своего возлюбленного, решение уйти из жизни у Джульетты порывисто. В исполнении Ксении Овчинниковой, она откровенно бьется от ужаса непоправимой ошибки. Осознав на себе вину в смерти Ромео, она наказывает себя ударом кинжала, словно торопясь догнать своего мужа на том свете, чуть разминувшись с ним на этом.

Такая вот «энциклопедия видов смерти» интересно раскрывает столь разные характеры и внутренние миры персонажей балета Прокофьева. Из остальных танцовщиков хочется отметить работу Ольги Зиновьевой в роли сеньоры Каппулетти, передавшей экспрессивным исполнением неподдельное горе матери от смерти Джульетты. Также необычайно хороша была Наталья Скитева, танцевавшая партию Кормилицы и разрядившая в двух сценах комичностью своей пластики драматическое напряжение балета.

Помимо хореографии в новом спектакле весом вклад приглашенного из Петербурга заслуженного художника России Феликса Волосенкова, соавтора более пятидесяти театральных проектов в России и за рубежом. Своими декорациями он сделал постановку драматического балета более игривой, чем лиричной, и более приключенческой, чем трагедийной. Несмотря на утяжеленные за счет подчеркнутой фактурности декорации первое и повторяющееся впоследствии место действия - площадь Вероны - похоже на воздушный сказочный городок.

- Я хотел уйти от конкретизации места действия, - объяснил свой замысел в интервью корреспонденту «СГ» Феликс Волосенков. - Хотя я был в Вероне и видел знаменитый «дом Джульетты» и главную площадь города, я намеренно ушел от доподлинного повторения. Для меня место действия в этой постановке - некий средиземноморский город, а не конкретная географическая точка. Но при том я видел конкретный замок Капулетти рядом с Вероной и предположил, что Джульетта была из семьи выше рангом, потому что у семьи был замок, а Монтекки были просто очень богатым купцами. И поэтому брак с Ромео в глазах общества для Джульетты был мезальянсом. Для нее этот статус ничего не значил, а вот для ее родителей это был аргумент в выборе Париса в качестве жениха.

Легкое недоумение вызывают православные иконы в келье монаха Лоренцо. Но Феликс Волосенков объясняет свое решение тем, что время действия истории - еще до великого церковного раскола. Декорационное решение сцены в склепе, к сожалению, более чем скупо. Возможно из-за того, что сценическую машину так и не смогли употребить для исходно планировавшегося «вознесения» уже мертвых Ромео и Джульетты. Вместо этого финальная сцена в склепе завершается театральным штампом - пучком света, поднимающимся над погибшими героями, обозначая вознесшиеся души Ромео и Джульетты. В целом же художественное решение интересно своей красочностью, сценографической ритмичностью и упором на фактуру.

Работу оркестра, к сожалению, можно признать только удовлетворительной. Фальшивые звуки порой резали слух, мешая воспринимать гениальную музыку Прокофьева. Хочется надеяться, что к началу следующего сезона это досадное обстоятельство будет устранено.

Источник