3D с саундтреком от Римского-Корсакова

Валерий ИВАНОВ
"Самарские известия", №175 (6604) от 27.09.13

В самарском оперном представили собственную версию «Сказки о царе Салтане»

Броский видеоряд оттеснил на второй план музыкальные красоты спектакля

Нынешняя постановка - пятое в биографии самарского оперного театра обращение к опере Николая Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Если о постановках 1933 и 1955 годов знаю лишь по упоминаниям, то спектакли 1960 и 1987 довелось видеть, а о последнем даже писать в прессе. Это были постановки, решенные в сугубо традиционной, реалистической манере как в плане режиссуры, так и в плане оформления: эпоха эпатирующих режиссерских экспериментов и суперсовременных сценических технологий была впереди.
Твердый орешек
На этот раз театр представил собственную сценическую версию знаменитой оперы-сказки Римского-Корсакова. Над ней работали художественный руководитель и главный дирижер театра Александр Анисимов, главный хормейстер Валерия Навротская и столичные гости – режиссер-постановщик Иван Фадеев, художник Виктор Герасименко, художник по свету Сергей Скорнецкий, а также инженер-художник видеоконтента Данил Герасименко - такого специалиста в числе постановщиков спектаклей нашего театра прежде не было.
Сказка сказкой, но «Салтана» Римский-Корсаков писал отнюдь не для детской забавы. По фундаментальности и эпическому размаху музыкальной партитуры, на которой неспешно разворачивается исключительно цельное по драматургии, хотя и сказочное в своей основе действо, эта опера ближе к написанному композитором спустя несколько лет лирико-фантастическому, героико-эпическому «Сказанию о граде Китеже», нежели к его более ранним сказочным и историко-бытовым сочинениям. Это делает «Сказку о царе Салтане» твердым орешком для нетренированного восприятия.
Сегодня лишь немногие театры рискуют ставить протяженные классические оперы без купюр и без тех или иных сценических «наворотов», адаптируя постановки к стремительным ритмам современным жизни, а порой и к вкусам не слишком искушенных слушателей. Можно сколько угодно ломать копья по этому поводу, то такова реальность. Очевидно, именно с этим связано появление и нынешней сценической версии, которая, по замыслу создателей спектакля, делает оперу Римского-Корсакова одинаково доступной и для взрослой, и для детской аудитории. Благо, в основе оперы - популярный пушкинский сюжет.
Видеоклипы на фоне музыки
Все «карты» создателей спектакля раскрываются буквально с первых его минут. На симфонической картине «Три чуда», ставшей в самарской версии увертюрой, сцена, на которой размещен ажурный мост-арка с двумя лестничными пролетами по бокам, в буквальном смысле слова оживает. Это начинает «работать» огромный экран, заменяющий традиционный сценический задник. На нем возникают некие
видеоинсталляции, в точности следующие динамическим акцентам, мелодическим и ритмическим оборотам звучащей музыки. И так будет на протяжении всего спектакля. Что же тут плохого? Но все эти снежные вихри, проносящиеся в небесном пространстве астероиды, возникающие невесть откуда аккуратные, покрытые снегом «андерсеновские» домики и многое другое никак не согласуется с конкретным драматургическим подтекстом звучащей музыки и по существу только отвлекают от нее. С холодным, порой излишне конкретным видеорядом мало вяжется сказочное волшебство музыкальных гармоний, да и колоритная цветовая палитра костюмов, особенно обитателей острова Буяна, которые напоминают беспечных жителей берендеева царства.
Яркая красочность, мелодическое богатство, и редкостная образность музыкального языка автора оперы абсолютно самодостаточны и не нуждаются в каких-либо «видеоподсказках». Нужно ли, например, иллюстрировать сомнительной мультипликацией чарующую музыкальную картинку «Полет шмеля». В спектакле все симфонические фрагменты оперы превратились в скомпонованные инженером-художником компьютерные 3D-видеоклипы с саундтреком от Римского-Корсакова. Музыку в спектакле по существу задвинули на втором плане.
«Чудесный дефицит»
Да и сценические чудеса, столь желанные в этом сказочном представлении, оказались не на высоте. Кого сегодня удивишь кинокадрами деревянной бочки, летящей с высокой кручи в пучину волн, череды неподвижных профилей 33 богатырей, панорам морских просторов и плывущих по волнам кораблей. Наивные «бутафорские» чудеса задевают куда больше, ведь театральный зритель всегда включается в игру и домысливает то, что на его глазах происходит на сцене. А что можно домыслить, кода смотришь кино?
Режиссер Иван Фадеев, являющийся профессиональным балетмейстером, в наибольшей степени реализовал себя в спектакле именно в этом качестве. Действие, особенно массовые сцены, предельно динамично. Пластическая партитура для солистов и особенно артистов хора проработана с точностью до такта. Однако их синхронные движения по большей части не одухотворены эмоциями и выглядят вполне формально. На сцене происходит много лишнего, отвлекающего от исполняемых главными персонажами арий и ансамблей, а немногие чисто бытовые мизансцены суетливы и идут наперекор звучащей музыке.
Нелепо выглядят подменяющие собой сценические чудеса возрастные куклы: три белки, которых поначалу принял за кенгуру, конек-горбунок, тот же шмель. Львиная доля доставшихся им аплодисментов – не аргумент в их пользу. Есть и откровенные режиссерские ляпы: задремавшие Милитриса и Гвидон просто встают и удаляются восвояси со сцены, где вот-вот должен появиться сказочный дворец.
Исполнительские взлеты
И все же у нового спектакля немало достоинств, и главное - достаточно высокий музыкально-исполнительский уровень. Стоявший за пультом Евгений Хохлов проявил себя превосходно, сумев добиться полнокровного, эмоционального, а порой и филигранно-грациозного звучания оркестра, хотя иногда в ансамбле с певцами оно было и жестковатым. Особенно удались симфонические фрагменты, живописующие мирские красоты, а неуверенное порой интонирование духовых удачно микшировали
отвлекающие инженерные «видеоманевры». Как всегда, претензии к дикции хора, создававшего в основном звуковой фон, и солистов, у большинства из которых мало что можно было разобрать.
Из исполнителей хочется выделить, прежде всего, Ирину Крикунову – Милитрису, покорившую исключительно теплым, обволакивающим тембром голоса и выразительной фразировкой. Эта партия удалась и более аскетичной внешне Татьяне Лариной. Ирине Янцевой и Татьяне Горшковой - исполнительницам партии Царевны Лебедь не достает мягкой женственности и чарующей хрустальной чистоты звучания, пока что более подходящего для холодной Царицы ночи. Дмитрию Крыжскому – Гвидону, по музыкальной характеристике отнюдь не инфантильному увальню, хочется пожелать большей молодцеватости поведения и певческой эмоциональности.
Самарский «Салтан» - 2013 только в начале своей сценической жизни, и нет сомнений, что она сложится вполне счастливо.